Бабушкин дом,

Всем он знаком,
Сколько секретов и тайн
Живёт в нём.

Однажды я услышал от своего знакомого дяди Андрея очень интересную историю. И не просто интересную, а заинтересовавшую меня, они как правило начинаются с таких слов: а сейчас я вам расскажу такое… или , а такое вы вряд ли слышали…. И всё в этом духе. А потом ещё и байкой историю обзовут, а то и брехнёй, а которые и чертовщиной думайте сами.

Слушайте историю, а потом решайте, наврал мне дядька Андрей, или просто присочинил кусочками, чтоб пострашнее, да поинтереснее слушать стало.

- Есть у меня, - начал Андрей, - две сестры, двоюродные. Девчата – красивые чудо, весёлые, да к тому же, ещё и близняшки. И любят они временами нагрянуть к нам, в Лысые горы, к своей бабусе погостить. Когда помочь, а когда просто оттянуться на сельском воздухе, в городе то воздух совсем не тот. А тут красота, вечером идёшь из бани, голову поднял, а над головой звёзды мерцают, сверчки стрекотают, свежий воздух в нос так и лезет, одним словом вдыхай да пой полной грудью. Комары, правда, бывает, портят картину, но и на них управа есть, берёзовый веник, тебе разминка – комарам смерть. Уезжать из деревни всегда так неохота, хоть плачь. И что самое удивительное, скучаешь то по всему: и по ненавистным тебе петухам, которые ни свет ни заря рвут своё горло, лишь бы ты не одной лишней минутки спокойно не поспал; и по запаху навоза, и по рыбалке, и по тому как руки после неё пахнут; и по улицам, где у каждого дома лавочка; и по чаю с чебрецом после бани, из старого с потрескавшейся эмалью бокала, всё здесь до последней крупицы родное и своё. Да, деревня – наша малая родина и этого не заменить и не отнять. Так вот, такой родной отдушиной моих сестёр была Лысогорская резиденция, Лысогория как они её величали. Вы уж простите меня, что хожу всё вокруг , да около, в голове мысли путаются, вот и получается каша. Расскажу я вам всё по поряку, сначала, про место где всё это произошло.

Про Лысую гору много чего нарасскажут, да и не поверишь по-первой, пока сам лицом к лицу с этим не столкнёшся. Говорят, что где то в старых книжках написано, будто лысая гора- это место сборищ нечистой силы: ведьм, колдунов и всяческих бесов, справляющих там свои шабаши.

Сам посёлок зажат между тремя холмами: холм барского сада, где по россказням раньше были сады Шереметьева, неподалёку, кстати, и деревня Шереметьевка имеется, холм Колпак на котором сосны, будто шапкой растут и сама Лысая гора. Холмы как защитники обступают наш посёлок, а быть может, и как волки зажимают в плотное кольцо, чтобы съесть. Никто этого пока не разгадал.

Люди здесь живут всякие и крещеные и причащенные, и вовсе неверующие, но чтоб за всю жизнь, ни разу к бабке не сходили, на заговор, иль приворот, а мож за советом ценным, такого у нас в народе редко повстречаешь. А уж баек нарасскажут с три короба, хлебом не корми, а дай байку, какую, ни какую рассказать, не редкость и про колдовство иль чудо. Бывало, рассказывал Петруха Манько, про свою соседку старуху, ходит с утра, говорит, по огороду своему не пойми по каковски разговаривает, не то поёт, не то молится. Травой размахивает, словно мух гоняет, а к обеду гляди дождь пойдёт. Так ладно бы просто дождь, как всегда, а ведь льёт то он только над заколдованным участком. А у соседей сухо, ни капли. Ну конечно, не так чтобы чётким квадратом, бывало, зацепит , польёт крайние грядки. Сам я в чудеса то не верю, а вот в бабкины заговоры…….хош, не хош поверишь.

Приехали, значит, как то вначале, а мож в середине мая сёстры к бабке погостить на недельку. Приехали и приехали. Всё как обычно. Бабуся, наверное, суетится в огороде, кот лежит или на крыше, или на завалинке пригретый майским солнышком, мурлыкает прищурив глаза, белая коза посеется у двора, привязанная к одной из штакетин забора, краску на котором нам предстоит освежить, - размышляли по дороге Оля и Аня. Девчонки приехали на рейсовом Лысогорском автобусе, после обеда, а в Графчину, часиков этак в пять вечера добрались. И плелись сейчас по грунтовой дороге, между часто посаженных домов Волчьего конца. Название такое неспроста у этого места в Графчине, в войну домов здесь было мало, и голодные волки зимой забредали сюда частенько, в поисках лёгкой добычи, случались и трагические случаи в те времена. Ну а сейчас то, чего бояться, от волков одни воспоминания остались, да и то бабкины.

Еле дотащившись до дома с зелёными ставнями, девчонки рухнули на лавочку, стоящую у полисадника, которую сколотил их дед, когда жив ещё был. Дед у них был такой неугомонный, до последних дней всё чего-то делал, то мастерит, то чинит, то по бабкам побежит. Не жилось ему спокойно. А потом как-то раз сердце прихватило, да и насовсем прихватило, крепко. Помер деда Лёня, царствие ему небесное.

Ну, так дошли они до дому, посидели чуток на лавочке, подразнили козу, а потом пошли в избу. В сенях бабкиных колош не было, это было предсказуемо, она копошилась теперь от рассвета до заката на огороде, земля то прогрелась, пришла пора сажать. А потом, мало ли делов в деревне, как говорится бабкиным языком «с утра и до свалухи», пока не свалишься от изнеможения, короче, будет пахать как трактор.

Для Аньки и Ольги деревня начиналась здесь, с этого дома с зелёными ставнями, с этого двора, и не важно, что это была не деревня, а посёлок городского типа, райцентр, как его с гордостью называют те, кто там живёт. Для моих сестёр это была их любимая и родная деревня.

Именно сейчас девчонки начали впитывать эту деревню, жадно вдыхая чистый воздух, наполненный ароматом сирени, только после того, как тяжёлые сумки с гостинцами и вещами были сброшены с плеча, и модная городская обувь осталась за порогом сеней, началась деревня. Та деревня, со стоптанными задниками на тапках, с оттянутыми коленками, и выгоревшими майками прошлого века, деревня без цензуры, как она есть, за которую никто не осудит. Ольга сбросила свою обувь и босиком вышла на дорожку, ведущую на огород, она была выложена красным кирпичом. Вид у неё был довольно потрёпанный, с годами дорожка местами просела, но нужно отдать должное сделанная в советском союзе, жила до сих пор. Около бани Оля остановилась и сошла с дорожки, чтобы сорвать несколько листиков кислого щавеля. Он был такой же кислый, как в детстве. Ничего не меняется, только мы подумала она и улыбнулась. Анютка вынырнула сзади из дверного проёма и сказала что-то вроде: фаф шэ вэ-ве-вэ хо-ву –фо! – ртом, с торчащим из него пирожком.

- Чего? – ответила вторая.
- Как же в деревне… хо- ро- шо! – закончили они в один голос и расхохотались. Недоеденный пирожок, рванул по дорожке на огород, и Оля услышала что- то вроде: хто фпе-ход! Потом остаток пирожка был вынут из голодного рта, и звонко раздалось: кто вперёд!? После чего пирожок с повидлом снова запрыгнул обратно и обе девчонки понеслись к покосившейся калитке, ведущей в огород, где, по-видимому, копалась их бабуля.
- Землю крестьянам, фабрики рабочим!
-Ба! – крикнули девчонки и человек в рыжем платке, стоявший в позе буквы «ГЭ», разогнулся.
-Ой! Мои дорогие приехали! Мои хорошие! Дайте, я вас расцелую!- залепетала бабуся, спеша к своим городским отпрыскам, всё шло по давно знакомому сценарию. Что да как? Да почему так долго не были? Что нового, хренового? – и понеслось……… Куча вопросов на разную тему, что и вдвоём на них не поспевали отвечать. Бабушки не посмотри, что народ пожилой, а какой любознательный, всё им интересно, и всё надо, причём очень. И на всё у них есть ответ и обязательно подкреплён, какой-нибудь фразой вроде: эт я в новостях слыхала, а то в «Комсомольской правде» читала, третье Малахов говорил, но только натощак и на девятые лунные сутки можно это употреблять. Что не скажет, так почти на всё есть своё документальное подтверждение, будь то хоть из квантовой физики.

Наша баба Тоня не только общительна, но ещё на всю округу известна своим добродушием. Даже, дед признавался, что замуж её позвал, потому что на свете добрее и отзывчивее нет человека. И всё у неё всегда ладится, за что бы, она не взялась. Вот и сейчас зайдя с внучками в избу сразу начала, что-то ворганить.

- Бабуль посиди с нами! – крикнула Аня в кухню.
- Чаво, я с вами высиживать то буду? Рассказывайте, как живёте. Слух у меня ещё ой- ёй- ёй! А я вам пока вкусного какого сделаю.
- Не надо ничего! Сядь. Отдохни!

Она озадаченно вышла из маленькой кухни с низенькими белёными потолками. И принялась заставлять стол содержимым холодильника и буфета, приговаривая: - ну как не надо? Ведь побаловать то вас хочется, милые мои.
- Да нам и этого хватит, а на кухне ещё пирожков куча! Угомонись бабуль! Посиди с нами.
- Ну ладно! Так и быть. – сказала она вытирая руки о фартук промасленный местами.

- Скучаю я без вас! А как деда не стало, так совсем тоска заела. Два года почти как нет его. – сказала бабка развязывая платок. – Только дела по хозяйству и помогают забыть, что одна я теперь. Вроде ругались с дедом, а не могу я без него и всё! Эх и весело с ним бывало порой. Да……- многозначительно и задумчиво протянула бабуля.
Жалко её становилось в такие моменты, и даже, немного виноватым себя чувствуешь, что так редко сюда приезжаем.
Болтовня бабуси и её любящих внучек длилась до ночи, если быть точным, то до того момента, как стало темно.
- И что это мы в темноте сидим? – сказала баба Тоня и поднялась со стула, чтобы зажечь свет.
- Пора спать собираться. Завтра рано вставать.
- Тебе на работу чтоль?
- На работу, не на работу, а ложиться надо пораньше. Давайте и вы, сикайте, а я вам пока кровати постелю.
- Бабуль, ты стели, а мы позже ляжем! Так хочется сверчков послушать, да на звёзды посмотреть.
- Ладно, дуйте! О, как в деревне хорошо, а то город, город, а сами сбежать оттуда рады. Только долго не засиживайтесь.
- Рады бабуль! И к тебе под крылышко!
Вышли Ольга с Аней на улицу, а там звёздное небо, не налюбоваться, птички поют, и теплынь такая, точно летом.
- Эх, и не уезжали бы отсюда, да Лёль?
-Да! Ща ещё с мальчишками погуляем, и совсем незабываемой ночь станет.
- Только пусть бабуля уснет, а то переживать будет. Ещё не дай бог, до утра нас будет караулить.
Стали они ждать, когда во всём доме свет потухнет. Свет везде погас минут через десять, и стало совсем тихо.
- Ещё пять минут, и идём,- сказала Анька.
- О кей!

Они сидели на лавочке возле двора, в ночной тишине раздавался громкий манящий смех парней и более звонкие голоса девчонок. Молодых всегда тянет, туда где шумно и весело, ну так и наши Аня и Оля пошли по улице на встречу приключениям и новым знакомствам.

Короче, гуляли они, пока ноги могли ходить, а после, собрав последние силы, доковыляли до родной лавочки. Посидели ещё чуток на ней с провожатыми, распрощались и домой по кроватям. Уж не знай, целовались они там или нет, по-французски или как, но обе зайдя в сени, включив свет, переглянулись и захохотали.

- Тихо ты! – прошептала одна из девчонок.
- Видела, какой мне достался ВДВшник?
- Крутая, ты Анька! А мне как всегда студент достался, из ПолиТеха.
- Везёт тебе на технарей!
- Ладно, утром поржём! Пошли спать, а то наша бабуля-трактор с петухами встанет и в борозду! Короче, нам приговор подписан, на сон осталось часа три.
- Нужно не забыть запереться, а то бабуся скажет, - дверь оставили открытой, заходи, бери чё хош!
- Всё! Граница на замке, ключ в кармане!

Девчонки тихо шептались и чистили зубы, смывали косметику, а потом, побрели в комнату, где стояли две кровати друг напротив друга. Спать им как принцессам предстояло на пуховых перинах, пышные подушки были взбиты заботливыми руками бабули.
- Спокойной ночи! – прошептала Аня.
- Сладких снов! Пусть твой ВДВшник, придёт к тебе во сне и сделает с тобой такое….. или этакое. - - Хватит Олька.- смутилась сестрёнка,- спокойной ночи.

Девчонки улеглись. Лежали они под толстыми одеялами и смотрели в потолок. Спать не хотелось. Пережитое за вечер, крутилось в голове и разгоняло сон. Прошло несколько минут и майская ночь с её убаюкивающими стрекотаниями и звуками, начала усыплять наших красавиц.

Фонарь перед домом светил так, что свет падал через окно между кроватями, разделяя старый красный палас на несколько прямоугольников. Веки тяжелели, и лёгкая дремота уже атаковала девчонок. Вдруг Ольга заметила, что в отражённом свете на полу, падающем из окна, показалась, чья-то растрёпанная голова. Кто-то, явно, смотрел через окно в комнату. Оля зажмурила глаза, а открыв снова, никакого силуэта головы уже не увидела. Она приподнялась на локте и сказала, повернувшись в сторону Анькиной кровати: - Ты видела это?
- Что? – сонно спросила сестра. – Ничего я не видела! – сказала она, переворачиваясь на другой бок. – СПИ! Она сильно прижалась к пуховой подушке, стараясь вернуться туда, откуда её, только что выдернули.

Поднявшись с кровати, Оля выглянула на улицу, там никого не было. Тишина. Кто, или что могло её побеспокоить? Она снова легла. Свет от окна был чётко поделён на четыре дольки, и ничего подозрительного и нового в них не было. Но она точно знала, что это не могло ей показаться. Прошло минуты две, ничего странного, Оля закрыла глаза и начала представлять завтрашний, солнечный день…. Вдруг, притихли сверчки, и протяжно скрипнула дверь в сенях. Ничего особенного, кроме одного, но…… Дверь в сени была закрыта на щеколду. Наверное, показалось. Не может она скрипеть, ведь она заперта. Ничто, так не настораживает, как то, чего не может быть. Ладно, скрип как скрип, надо спать. Так и шизиком можно стать, если всё, что мне сейчас мерещится, не прекратится. Кажется мне всё это. Анька уже седьмой сон видит, пора и мне уж засыпать, завтра рано вста…… и тут скрипнула половица за порогом. Оля открыла глаза. Всё, сна как не бывало. Теперь она вслушивалась в каждый шорох. Может, мыши? Скрипнула вторая. Казалось, что на этот раз звук был ближе. Скрип доносился из соседней комнаты, дверь в которую была открыта. Несколько шагов очень отчётливо раздались за порогом, как будто кто-то босиком прошёлся по комнате, и остановился перед дверью, ведущей к девочкам. Оля приготовилась увидеть в дверном проёме, кота Василька, но, увы, никого там не показалось. Как только она шумно выдохнула, в дверном проёме, промелькнуло что- то похожее на тень. И это был….. не кот. От кота его отличало то, что он или оно шло на задних ногах, рост его был не меньше метра, и к тому же это что-то пыхтело или сопело. Это был не кот……не кот, - в сотый раз повторяла себе Оля. Она смотрела на свои трясущиеся руки, судорожно сжимающие край одеяла, которое теперь было натянуто до глаз. Что это? Оно меня видело? Есть два варианта: первый, я обделаюсь и умру, и второй, я умру, а потом всё равно обделаюсь!

- Это точно был не кот, - прошептала Оля. Она смотрела в дверной проём, через который было видно окно, лунный свет освещал забор и крышу сарая. Кто-то секунду назад прошёл там и это был не кот. Тишина. Сверчки снова запели свои песни. Краем глаза Оля заметила тёмное пятно, слева от двери, рядом со шкафом. Она чуть не завизжала, но зажав рот рукой, только выпустила какой-то непонятный всхлип. Пятно, как будто шевелилось. Убедить себя в том, что это тень у Ольги не получилось. Силуэт медленно приближался, глаза его слабо отражали свет, падающий из окна. Оно как будто выпрямлялось и семинильными шагами, двигалось к краю кровати. Оля сжалась, подтянув колени к себе. Состояние оцепенения овладело ей. Она хотела кричать, но получалось только беззвучно шептать. – Аня, – тихо раздалось в комнате. Несколько секунд спустя шёпот раздался громче, Ольга делала это, не отрывая взгляд, от пугающего чёрного силуэта. Скрипнула доска на полу, совсем рядом с кроватью, Ольга резко и напряжённо сказала, - Аня! И в это мгновенье, тёмное что-то метнулось к шкафу и нырнуло в его приоткрытую створку, захлопнув её за собой. От сильного удара дверка снова приоткрылась, с пронизывающим скрипом. Анька приподнялась на локтях, смотрела она на шкаф, вытаращив глаза, потом сказала: - Мне это не показалось?

- К сожалению нет! Пока ты тут сладко спала, я тут чуть в штаны не наваляла.
Тишина повисла в тёмной комнате. – Иди ко мне, быстро! – скомандовала Аня. Не мешкая, Оля соскочила с кровати, и мигом нырнула под Анькину одеялку.

- Он пришёл оттуда, - сказала перепуганная девочка, указывая на открытую дверь .
- Так, тихо! Без паники! Не нагнетай, и так зубы стучат.
- Что это было? Это точно не кот? – не найдя, что сказать произнесла Оля, и даже в глубине души надеясь на ответ, что это был именно кот.
- Точнее не куда. Ни разу в жизни не видела, чтобы коты были в полтора метра, да и хвоста я не видела, и к тому же прятаться в шкаф и дверку за собой закрыть, вот если бы под шкаф…….. ну уж нет, не уговаривайте, чтобы я в это поверила. При этом обе повернулись и посмотрели друг другу в глаза. В них застыл ужас, объяснения которому не было.
Шёпот одной из девушек нарушил молчание: - Оль не бойся, я с тобой!
- И ты Ань не бойся, я тоже с тобой! – ответила вторая.
- Давай ложиться.
- Да я уже почти сплю! – сказала вторая и прибавила, - ещё не такое видела и при этом сплю, как младенец! Но на самом-то деле, ни одна из них и не думала о сне, обе тряслись под одеялом практически синхронно.

Тихая майская ночь стояла на дворе, за окном светил фонарь, его свет проникал в комнату, освещая старый затертый орнамент красного паласа. Допотопные часы над дверью, монотонно тикали, считая секунды. Их тиканье всегда имело успокаивающее и усыпляющее действие на девчонок, но только не сейчас. Ничто не могло отвлечь их внимания от шкафа, стоящего в левом углу комнаты.

Это был старый, трёхстворчатый, платяной шкаф, набитый доверху всяким тряпьём и древним барахлом, будто шапкой сверху на нём громоздились всякие рулоны, свёртки, книги, а старая керосиновая лампа дополняла картину. На средней створке шкафа было зеркало, именно оно сейчас, привлекло внимание девчонок, слабо задрожав. Тиканье часов стало, как будто тише и интервал между тиканьями стал длиннее. Сверчки совсем смолкли, и Оля знала, это не к добру.

Дверь шкафа скрипя, немного приоткрылась. В образовавшейся чёрной щели что-то было, и это что-то выжидало. Оно смотрело на перепуганных девчонок, оттуда, из темноты. И никто не знал кто это, и зачем он пришёл.

Время шло, но ничего не происходило, только часы нарушали полную тишину, показывающие семь минут четвёртого. Дыхание девчонок было настолько слабым, и беззвучным, что волосок не колыхнулся бы от него, а вот в шкафу кто-то активно пыхтел и ёрзал. Молодая кровь стыла в жилах, от этих звуков.
Оля и Аня заметили, что какое-то тёмное пятно стало отражаться в зеркале, что-то будто вываливаясь, выползало из шкафа. Бесформенное пятно показывалось наружу, две тусклых точки глазами горели внутри него. Нечто смотрело на девочек.

Тёмная масса облаком распласталась по полу, и двигалось по направлению к пустой Ольгиной кровати. Подобравшись к её краю, облако приподнялось и стало похоже на силуэт низкорослого плотного человека, он внимательно всматривался в покинутое ложе, казалось, что он о чём-то задумался. Наклонившись через каретку кровати, оно стояло, замерев, толи нюхало, толи всматривалось куда-то в пустоту перед собой, потом голова резко повернулась, глаза при этом ярко сверкнули, и оно двинулось по направлению к кровати, на которой, сжавшись от страха сидели девочки. Анька при этом всхлипнула, а Оля часто задышала. Подойдя к границе света падающего из окна, это что-то остановилось. Тёмный силуэт стоял на пол пути и боялся выйти на свет, всё так же , как и прежде не отрывая взгляда от девчонок. Молчаливая борьба света и тьмы происходила в небольшой сельской комнатке. Свет был непоколебим, силуэт из тёмной материи стоял без движения, будто статуя.

Ни Аня, ни Оля не помнили, как они уснули, ни как пропало оно, наверное, как у Гоголя с первыми петухами, а со вторыми уже и бабка проснулась. Вышла из комнаты, забирая волосы в пучок, увидела, что девчонки спят на одной кровати и подумала: какие же всё-таки они неразлучные, не зря так про близнецов в народе сочиняют. Ладно, не буду их сегодня рано будить - решила старая, - наверное, бессонная ночка выдалась у девчонок. Я в своё время , точно бы до утра с пареньками обжималась.

В чём, в чём, а в том, что бессонная ночка выдалась у Ани с Олей, бабуся была права, только и подумать она не могла, с каким ухажёром были они до рассвета.

- С тех пор, наверное, уже лет пятнадцать прошло, девчонки своих девчонок понародили, да вот только эта ночь врезалась в память, навсегда, не чета, всем нашим сегодняшним хэлуинам. На этом дядька Андрей замолкал, и после некоторой паузы, он прикидывал, в какой раз рассказывал эту небылицу, а потом словно опомнившись, говорил: - Пойдём, покурим!